Гиг-экономика прокладывает путь к крепостному праву
Эта статья подготовлена проектом «Экономика для всех» Независимого института СМИ и опубликована на страницах La Progressive. Её автор Маршалл Ауэрбек имеет более чем 20-летний опыт работы в сфере управления инвестициями.
Модный сейчас термин в технологической индустрии «гиг» отвлек общество от важных вопросов в развитии гиг-экономики, которые являются на удивление традиционными: есть ли у компании сотрудники или независимые подрядчики, и как можно избежать налогов на заработную плату и юридической ответственности. Бесчисленные бизнес-модели Кремниевой долины были построены по подобию таких концернов, как Uber и Lyft — двух из самых известных кейсов. И в этом видится ирония, учитывая, что, их высокотехнологичные амбиции распространяются, в том числе, на сферу такси, и услуги доставки еды. Но в связи с тем, что правительства штатов, таких как Калифорния, сталкиваются с растущим дефицитом доходов в бюджеты, а около 57 миллионов человек в США отмечают отсутствие защиты со стороны работодателей и справедливой заработной платы, дело передано в суд.
Uber и Lyft теперь оказались в центре многолетних юридических споров по этому вопросу. Однако, теперь судебные иски выходят за рамки этих двух компаний.
За последние 40 лет рост неолиберализма позволил работодателям сильно изменить условия нашей экономики в сторону капитала, а не труда, путем уничтожения профсоюзов, деконструкции государства всеобщего благосостояния и приватизации общественных услуг. Все более широкое использование классификации «независимые подрядчики» представляет собой последнюю попытку использовать и усилить этот дисбаланс сил. Использование этой трудовой лазейки является симптомом подъема того, что автор Албена Азманова в своей новой книге «Капитализм на грани» назвала «прекаритическим капитализмом», состояние, которое профессор Джеймс Гэлбрейт охарактеризовал, как «Меньшинство, прикрывшееся сокращающимся набором безопасных карьерных путей или достаточным богатством, чтобы не беспокоиться об экономической незащищенности большинства, живущего в постоянном беспокойстве по поводу своих расходов на здравоохранение, жилье, образование, качество государственных услуг и других ранее обычных атрибутов жизни среднего класса». Это делает данную тенденцию особенно раздражающей, так как создаёт основные экономические движущие силы этого перехода к крепостному праву. Они воображают себя просвещенными, социально «пробудившимися» корпорациями, будь то Uber, Lyft, DoorDash или Amazon, но на самом деле все они придерживаются практики найма, более напоминающей практику «Бароны — разбойники» (собирательное название предпринимателей США периода 1870—1890 гг. – примечание TaxiLife).
Поскольку меры защиты, регулирующие традиционные отношения работодателя и работника, все больше дискредитируются, работники в ответ всё чаще обращаются в суды, чтобы устранить эту лазейку, которая по договору превратила их условия труда в форму подневольного состояния. И суды в основном выносят решения в их пользу. Например, судья верховного суда Калифорнии недавно отказал в судебной апелляции как Uber, так и Lyft, что означает, что они будут вынуждены подчиниться вынесенным более ранним постановлениям штата Калифорния, который обязывает их классифицировать своих работников в качестве сотрудников (хотя дата вступления в законную силу исходного документа от 20 августа продлена до октября 2020 года, чтобы окончательная апелляция компаний могла быть рассмотрена Апелляционным судом Калифорнии. Решение штата Калифорния подтверждает аналогичное решение, вынесенное в июле федеральным судьей Нью-Йорка.
Это также согласуется с растущим количеством судебных решений в других странах, таких как Великобритания, где Uber в настоящее время обжалует решение суда низшей инстанции, согласно которому его водители должны быть классифицированы в качестве сотрудников, «имеющих право на защиту занятости, такое, как минимальный размер заработной платы и отпускные», и Канада, где Верховный суд недавно постановил, что водители Uber имеют право подавать иски о предоставлении традиционных льгот и отпускных.
Не менее поразительны некоторые резкие формулировки, использованные в этих судебных разбирательствах против сложившейся практики. В постановлениях суды прямо указали на значительный дисбаланс в так называемых «подрядных» отношениях между компаниями и их сотрудниками, что лишает законной силы любое понятие «подрядчики», являющихся по-настоящему независимыми. В канадском деле Uber Technologies Inc. против Хеллера Верховный суд особо указал на неравенство сил на переговорах между истцом и Uber, отметив, что водитель Дэвид Хеллер фактически был бессилен обсудить какие-либо условия своего взаимодействия с компанией, что в значительной степени опровергло представление о том, что он был независимым подрядчиком, как утверждал Uber. Аналогичным образом, в деле Апелляционного суда Великобритании Uber BV против Аслама судьи отметили, что «водители Uber не продают себя целиком; скорее, они нанимаются в Uber для работы в качестве неотъемлемых составляющих организации». Другими словами, Uber полностью контролирует их как сотрудников, но пытается уйти от своих обязательств, называя водителей независимыми подрядчиками. Следовательно, Апелляционный суд Великобритании охарактеризовал описание Uber рабочих отношений как «лукавство».
Успех этих судебных дел привел к возникновению новых примеров: DoorDash, лидер на рынке доставки еды в США, в настоящее время столкнулся с предварительным судебным запретом окружного прокурора Сан-Франциско с требованием «вынудить компанию классифицировать своих рабочих в качестве сотрудников», сообщает Financial Times .
Копируя опыт Леоны Хелмсли (4 июля 1920 — 20 августа 2007. Она была миллиардером, гостиничным оператором Нью-Йорка, иинвестором в недвижимость , яркой личностью и имела репутацию тиранического поведения, за что получила прозвище «Королева подлости». Была признана виновной в уклонении от уплаты федерального подоходного налога и других преступлениях в 1989 году и отсидела 19 месяцев в тюрьме (и еще два месяца под домашним арестом) после того, как получила первоначальный срок заключения в 16 лет. Её самые известные слова «Мы не платим налоги. Только маленькие люди платят налоги» — примечание TaxiLife), которая всячески выражала своё презрение к судебным постановлениям, Uber и Lyft берут на себя смелость угрожать приостановить свою деятельность если им придется реклассифицировать своих водителей в сотрудников. Это, конечно, настолько смешная угроза, насколько это можно вообразить: сколько публичных компаний из списка Fortune 500 осмелятся заявить своим акционерам, что они планируют отрезать себя от доходов в рамках своей бизнес-стратегии, особенно если долгосрочная цель состоит в том, чтобы использовать своих «подрядчиков» для создания клиентской базы, в то время как они работают над совершенствованием роботизированной технологии, которая в конечном итоге позволит компаниям заменить их беспилотными автомобилями (стратегии, которую трудно реализовать, если компании угрожают прекратить свою деятельность всякий раз, когда они сталкиваются с законом, который им не нравится)? Это их единственный возможный путь к прибыльности в долгосрочной перспективе, если, конечно, предположить, что беспилотные автомобили полностью приобретут способность распознавать пешеходов на дороге, чтобы не убивать их.
Фактически, обе компании тратят огромные деньги, несмотря на то, что они работают с существующими лазейками в законодательстве. Между тем, их временная стратегия — сделать их деятельность легальной как можно дольше: помимо угроз отключения, они направляют значительные суммы на принятие отмены закона Калифорнии путем общественного голосования. По оценкам штата Калифорния, из-за политики гиг-экономики ежегодно бюджет недополучает 7 миллиардов долларов из-за недоимки налогов на фонд заработной платы.
Но дело в том, что бизнес-модели компаний были изначально нежизнеспособны ни при каких условиях, даже до того, как их злоупотребления в сфере труда были оспорены в суде. С самого начала обе они выжили благодаря продолжающемуся высокому росту пузыря IPO, который наполняет их бюджет наличными, чтобы противостоять «красным чернилам».
Это форма «Схемы Понци» (Чарлз Понци – итальянский «пирамидостроитель». Схема Понци появилась в начале 1920-х годов, хотя нельзя быть полностью уверенным в том, что и ранее таких схем не существовало. Просто размах этой пирамиды оказался настолько огромным, что схема смогла войти в историю и стать нарицательным именем. Примечательно, что с того времени прошло уже около 100 лет, а финансовые пирамиды не только продолжают существовать, но и появляются едва ли не каждый год с еще большим размахом. Например, знаменитая пирамида МММ, которая каждый год воскресает в новом обличии. Это говорит о том, что всегда будут люди, которые хотят легких денег, вот только существование таких пирамид подрывает доверие настоящих инвесторов к новым финансовым проектам – примечание TaxiLife). Такую форму экономист Хайман Мински определил, как «денежные потоки от операций…недостаточные для погашения…основной суммы или процентов, причитающихся по непогашенным долгам за счет их денежных потоков от операции».
Как заметил один автор письма в Financial Times, пузыри IPO, поддерживающие эти схемы Понци, основаны на «циничном предположении, что этим компаниям будет позволено расширять их группу кибер-крепостных». Без этого предположения реальность ужасна. Как подчеркнул аналитик Хуберт Хоран: «Uber потерял 23,2 миллиарда долларов за последние четыре с половиной года». Хоран также отмечает, что у компании более высокие операционные расходы, чем у таксомоторных компаний, которые она стремится заменить. Другими словами, без моделей незаконной эксплуатации уровень финансовых потерь намного превысил бы их способность привлекать деньги из доверчивого мира финансов и инвестиций.
Попытки обойти существующие меры защиты трудового законодательства просто представляют собой форму социального демпинга, даже несмотря на то, что генеральный директор Uber Дара Хосровшахи осудил отсутствие гибкости в действующем трудовом законодательстве, поскольку оно лишает работников свободы на своё усмотрение выбирать способ и время работы. Хосровшахи утверждал это в своей недавней статье, опубликованной в New York Times и продолжал настаивать, что оплата труда, которую можно сравнить с пособиями была «ложным выбором».
Генеральный директор Uber прав, но совсем не так, как он утверждает. В отношениях с подлинно независимым подрядчиком услуга «услуга за услугу» — это более высокая заработная плата, компенсирующая отсутствие выплачиваемых пособий. Но компании в гиг-экономике обычно не работают таким образом: Uber и Lyft платят мизерную заработную плату, которая в большинстве случаев заставляет сотрудников работать по 70-80 часов в неделю, чтобы зарабатывать на жизнь Это существенно влияет на предполагаемую гибкость рабочего времени подрядчика, а также делает практически невозможным предоставление достойных льгот, таких как адекватное медицинское страхование, не говоря уже о выплате по больничного или отпуска. Согласно недавнему отчету офиса главного юрисконсульта Национального совета по трудовым отношениям (NLRB GC), «водители Uber, которые зарабатывают около 9–10 долларов в час, не могут увеличить свои доходы, потому что не имеют возможности контролировать тарифы или расширять свою клиентскую базу. Единственное, что они могут сделать, это работать больше часов».
В отчете NLRB также отмечается, что любое повышение доходов водителей «минимально и прекращается примерно через два года». Хотя их и называют «независимыми подрядчиками», их независимость иллюзорна, потому что так называемые «предприниматели» на самом деле «не имеют даже элементарного контроля над тем, как они предоставляют услуги, при этом находятся под «постоянным контролем полуавтоматических и алгоритмических систем, которые отслеживают их показатели приема заказа, времени в пути, скорости, рейтинги клиентов и другие факторы. При этом водители в любой момент могут быть «отключены» от доступа на основании этих факторов». Это не равноправные рабочие отношения между работодателем и независимым подрядчиком; это скорее форма кабального рабства.
Другими словами, юридические разъяснения и решения судов соответствуют реальной действительности.
Это подкрепляет аргументы в пользу наличия надежной системы социального обеспечения, особенно такой, как Medicare for All. Система единого плательщика, финансируемая государством, не только устранит основной источник экономической незащищенности для работников, но также гарантирует, что всем работодателям не придется нести затраты на медицинское обслуживание своих сотрудников, как обязательное условие ведения бизнеса в Соединенных Штатах, фактор, который ставит их в невыгодное положение по сравнению с трансконтинентальными конкурентами.
Помимо этого, COVID-19 создал ситуацию, в которой многие из превозносимых преимуществ гиг-экономики, такие как работа из дома или свободный выбор часов работы, постепенно переносятся на множество рабочих мест, не угрожая защите и преимуществам, предоставляемым традиционной практикой занятости. Безусловно, многие из этих рабочих мест в конечном итоге вернутся в офисную среду, но недавний отчет Стэнфордского института исследований экономической политики убедительно показывает, что работа из дома и другие подобные особенности гиг-экономики, вероятно, будут расширены в других сферах бизнеса, которые не полагаются на средневековую модель труда для поддержания прибыльности.
К счастью, суды, наконец-то, начинают вводить ограничения на такую вопиющую практику. Следующие шаги должны выходить за рамки усилий отдельных государств. Федеральное правительство должно создать национальные рамки, чтобы раз и навсегда искоренить эти уловки и восстановить права и защиту, которые раньше характеризовали экономику в более цивилизованные времена.